28 апреля, лишь самый ленивый не мог заметить группу подозрительных субъектов в районе курского вокзала. Это были они - добровольцы новой военной компании, с полным боекомплектом и неправильной формы вещь мешком. Перед командиром была поставлена не простая задача, собрать команду, готовую, пожертвовав своими свободами и правами, вкручивать педали динамо-машин на благо освоения космического пространства и еще каких-то сомнительных перспектив современной цивилизации. Бойцы были еще не опытными, наблюдать за ними доставляло истинное упоение, они то и дело суетились, маскировали свои динамо-машины и метались по составу. Немного подергавшись, поезд тронулся, и ржавые колеса со скрипом помчали нас в неизвестность.

Утром начали знакомство.

Я смотрел в окно на проносящиеся мимо пейзажи индустриального кладбища моей бескрайней родины и размышлял на тему внутренних свобод моего безграничного Я и ограниченного восприятия. Остальные с усладой придавались чревоугодию, поедая малосъедобные продукты, извергнутые наружу из недр технократического процесса. Нагуливали жирок и просто придавались крайностям по пути к месту дислокации.

Постепенно определился состав участников:

Михаил Шашкин - ротный, человек который потащил с собой в горы людей непроверенных, ненадежных, местами и не людей вовсе. Назло всему белому свету и самому себе. Но на это были свои причины, то ли цивилизация машин обещала заплатить золотом, то ли власть над людьми обуяла рассудок, то ли мы ехали с гуманитарной миссией к малым народам Кавказа, остается только лишь гадать. Что двигало и побуждало к действию нашего ротного, не знал никто, или почти никто.

Человеком он был правильным во всех отношениях, то есть жил по правилам, служил им и других по возможности призывал этим правилам подчиняться. За непослушание же он сурово карал властью данной ему какими-то призрачными силами мира, назначая провинившихся дежурить и обязывая их отдраивать на рассвете канны в ледяной воде, на злобу дня всем обитателям водоема. Более суровой и разрушительной пытки в условиях вечного холода его злой гений выдумать и не мог.

Юля Шашкина - жена ротного, гнев которого обрушивался лавиной именно на ее хрупкие плечи чаще других, в нашей компании была провизором и определяла кто, что и в каких количествах должен съедать, что бы не разочаровать армию динамо-машин.

Антон Старостин - смотрящий за общаком, человек собирающий дань с участников миссии, лишний раз напоминая им о меркантильности бытия.

Александр Старостин - ответственный за состояние динамо-машин и их работоспособность, проводил бессонные ночи в тщетных попытках устранения заводского брака. Самый необходимый и беспощадно эксплуатируемый из добровольцев.

Андрей Байков - автор и составитель оригинального отчета

Сергей Басов - противник спорта, изгнанник злых духов и ответственный за физическую способность группы вкручивать не переставая.

Таня Генералова - последними силами сохраняла первозданный облик лагерных стоянок после акта вандализма. Она не позволила покорить и уничтожить природу. Сжигание негорючих металлов в костре и едкий дым горящей вермишели ел глаза.

Дима Гришин - краевед, хранитель карты, ведал маршрут и знал, как зайти с тылу и как не встретить голодную смерть, заблудившись в горах.

Максим - бесконечно странный человек. Макс был супер-героем в нашем лагере смерти. При взгляде на Макса у людей случались от легких недомоганий до истеричных припадков. Совершив не одно межгалактическое путешествие и попав на землю, Макс обрел себя в новом кибернетическом теле, которое безошибочно выполняло его волю и не требовало программирования извне. Макс хорошо говорил на каком-то из наречий межпланетных пиратов и был похож на всех второстепенных героев Babillon 5 и Star Wars. То, чудилось, будто он пришел к нам с тяжелого межпланетного крейсера, угодившего прямо в черную дыру бескрайнего космоса, то представлялось будто он попал в метеоритный дождь за рулем Макстара… А может злой дух горы Ямбугай овладел его телом. Макс был непостижим. Зачем он отправился в горы? Никто не знал… Наверное за водой.

Оля - сестра Макса, которая, взяв с собой 4 кг медикаментов, обрекла всех на скорую смерть. Зачем-то был взят и телевизор, который дружно толкали в горку, пульт нарочно забыт. Смотрим один и тот же канал день за днем, спасите наши души…

Александр Хохлов - человек старой закалки, терпеливый и вечно восторженный, то ли частный детектив, то ли фоторепортер местной военной газеты, любитель тушеного мяса мутированных животных, вареного сахара с молоком и прогорклого чифира.

1 день

Поезд прикатил на базу, выгрузили боекомплект и перебежками покинули опасный участок минных полей. Запах войны ел глаза, пахло порохом и смертью. Ротный раздавал приказы, остальные двигались в темпе, никто не хотел умереть на первом уровне, не дойдя до бонуса. На БТР-е какой-то местный мужик за бутылку добросил нас до места дислокации. Высадил нас в центре деревни, на могиле бесконечным жертвам жестокого Кавказа, обещал отправить телеграмму в штаб по приезду и скрылся за холмами.

Механик настроил динамо-машины и все двинулись в путь. Надо было спешить, невидимый враг подбирался со всех сторон. Боги ветра и дождя гневались, то и дело пытаясь смыть нас с горы, но мы неустанно вкручивали и доползли до боевого лагеря у обочины, там и окопались. Пили дождевую воду из бака, если кашу с испорченным мясом животных, спали на двухярусных кушетках, Макс всю ночь шуршал полиэтиленовым пакетом - добавлен в черный список Якудзы. У ротного обнаруживается страстная привязанность к своему стальному другу, по приказу, динамо-машины затаскиваются внутрь землянки. Все спят, или почти все.

2 день

Команда подъем. Кровати заправляются, зубы чистятся, носки стираются. Пока дежурные пекут кровавый пирог, вся бригада греется у печки. Динамо-машины на месте. В небе пахнет грозой, идет дождь. Все едят за двоих, Макс за троих. Враг не дремлет, земля горит под ногами. Крутим в горку. И вот он, первый down hill, мчимся по грязи и камням вниз, плотно сжав губы, умываемся грязью, но бережем колодки. С малыми потерями мы внизу, пара технических нокаутов у Татьяны и отличная маскировка в цвет дороги. Нас ждет Гуамское ущелье, самое экстремальное и красочное место на всем маршруте. По приказу ротного, с местными не общаемся, при передвижении используем технику ниндзя, на вопросы диверсантов отвечаем, что мы из села X области Y, и что на системе координат это место никак не отмечено. Ломимся мимо всех. Справа наши души зовет белая река, слева о наших телах молчит болото, но мы рассекаем над обрывом как ласточки перед дождем, невесомые и гонимые ветром во славу динамо-машин, во веке веков. Мы с Антоном купаемся в реке, стираем вещи, ждем остальных, привлекаем внимание местных красавиц, минируем дрезину и просто хорошо проводим время. По выезду из ущелья, проходим погранпосты и ломимся дальше. Враг у ворот, ротный невменяем и в сердцах сворачивает с дороги в канаву, вязнет в ней, но назло всему миру ломится дальше на сомнительную тропу, ведущую в болото. Динамо-машины не едут, разбиваем лагерь по колено в грязи, зато ни одно живое существо сюда не проникнет, можно спать спокойно. Пьем из лужи заговоренную воду. Спим.

3 день

Утро на болоте. Все мои подружки пиявки и лягушки. Блуждаю, роса умывает и без того мокрую обувь, болото плачет горькими слезами. Ноги мои окутывают корни старых деревьев, разум затмевают ароматы многовековых папоротников. И тут я понимаю - "движения больше нет", земля, водоворотом уходит из под ног - место это проклято. Всё тут спит литургическим сном, кровавая река забрала их души. Рисую пальцем на воде священные мантры, река пылает огнем, звучит музыка, цветут цветы.

Возвращаюсь в лагерь, сворачиваю спальник, меня преследует все то же дешевое порно, кровавый замес на газу, судьба тут беспощадна и слепа.

Собираем шмотки. За завтраком у Макса от магического зелья, суховея и дорожной пыли начинается мутация, он говорит что-то невнятное, до этого я ни слышал от него, ни звука. Я не разобрал, но похоже на голос модема, как и положено киборгам, скорость произнесенного впечатляет, не в человеческих это силах.

Оставляем за собой многочисленные следы присутствия человека разумного. Вылезаем на шоссейную дорогу, за капризы командира расплачиваемся грязью и потом, катим дальше. Добровольное рабство тяготит умы, многие отказываются больше верить в невидимых врагов, местных парней с пилами и монтировками, телами которых овладели злые духи, и психику которых безвозвратно изувечила жестокая война. Военное положение ослабевает, напряжение спадает. Катится легко, дышим полной грудью. Солнце не жалеет тепла, все вокруг оживает, ветер нашептывает мне на подъемах и насвистывает на спусках мотивы знакомых песен. Возле речки без названия устраиваем перекус в лучших традициях Китайской викторины, кто успел - тот и съел. Спасибо провизору, уже третий день при виде еды дрожь по телу сменяется холодным потом.

Ближе к вечеру разбиваем лагерь в низине на берегу реки, стоянка в болоте становится скорее правилом, чем исключением. Ротный снова вводит военное положение, использование фонарей карается их лишением, в разведении костра экологу отказано. Мусор запрятывается в самые нелепые места, река стонет.

4 день

Промокли палатки, спальники, одежда и волосы. Туман проник даже в спальный мешок. Моем канны ледяной водой, пригоревшая пшенка никак не желает отмываться. Варим кашу, портим ее 2-мя банками сгущенки. Механик клеит бесчисленные камеры.

Отъезжаем от лагеря, через 200 метров сухо и тепло. Каким алгоритмом руководствуется ротный при выборе места стоянки знают лишь мертвые души утонувших в реке, но они молчат ухмыляясь. Славим духов болота и хранителей здешних мест, едем дальше. И снова перевалы и спуски, одиноко стоящие села, летим мимо, наша цель - море. И вот море, Туапсе, Агой, желание сухого ночлега и съедобной пищи побеждает, и мы останавливаемся в частном доме. Затаскиваем грязные рюкзаки на 3-й этаж, не жалеем лакированные лестницы из редких пород дерева шипами велотуфель, есть ванна с горячей водой, в которой по какой-то воле свыше, медик моет свою динамо-машину, за что получает проклятья терпеливой хозяйки и горе-злосчастье в придачу.

Едем на пляж. Зайдя в чистую бодрящую воду, я навсегда остаюсь в море, а море во мне. Вода высыхает и кристаллики соли остаются по всюду на теле. Волосы застывают, будто после сладкого чая. Всем хорошо.

Ужинаем в украинском трактире у обочины, вкусная еда, красное вино, лягушки надрываются, соревнуясь с хохлятским фольклором. Наблюдаю за официантками, прекрасно проводим вечер, где-то вдалеке рвутся снаряды. Засыпаю, едва достигнув кровати.

5 день

На утро все слишком ленивы, чтобы шевелиться. Ротный спит без задних ног. На заднем дворе дежурные сжигают газ, зачем они это делают в доме, где есть плита, я уже понять не пытаюсь, лень. Дежурит Макс под чутким руководством Александра.

Александр в отличие от Макса человек мне понятный, ни разу за весь маршрут не ослушался командира, был весьма предсказуем и иногда превращался в приятного собеседника. Томные вечера он наполнял романтизмом путешествий по дну морскому, пусть немного наиграно, зато не скучно.

Пол дня еле ворочали ногами, объедались по недосмотру оставленным бывшими посетителями лавашем и отмывались от запаха тины и пота. Уехали, было жаль хозяев дома, людей терпеливых и стойких взрастила Агойская земля. Спасибо Вам, и простите люди добрые.

Едем по трассе, не обремененные мозгами водители фур то и дело затевали гонки с нарядными велосипедистами, играючи подрезая и окутывая облаком выхлопных газов. Езда превратилась в истинное "удовольствие", от гнева стали лопаться камеры и рваться покрышки. Как ни странно ротного это лишь забавляло, то ли он научился не дышать, то ли пыль дорог сыграла с ним злую шутку. Вскоре, не без помощи великих духов, было решено съехать на объездную дорогу, которая была восхитительным даром с ее чудными каштанами и грунтовыми тропами.

Добрались до побережья, разбили лагерь с позволения смотрящего по зоне, место было выбрано возле сортира, очень странное и неудобное. Вскоре ротного убаюкало море и ослепило прекрасным закатом, устав безызвестного полевого командира и чувство прекрасного боролись в нем, и он сделал правильный выбор. Перенесли лагерь, место отличное, сухое, на возвышенности, кругом деревья, ручей, вид на море.

Развели костер, готовить пришлось мне, так как кроме Макса по близости никого не оказалось, засыпали плотскую вермишель в воду частями, как-то очень хитро, замесили отравленным мясом и призвали остальных этим сытным пирогом объедаться. После некоторых раздумий я решился попробовать сие творение моего кулинарного гения. Тихо в ночи потрескивали угольки, пытались петь нескладные песни. Уснули все, кроме лягушек-мутантов, те взывали к любви своих самок до самого утра, ненасытные "рептилии".

День Х.

Утро. Счет времени утерян. Во рту сдохла мышь от вчерашней жратвы. Но вокруг ничего не изменилось. Макс, по-прежнему безмолвной тенью блуждает по лагерю, по-прежнему любит колбасу и смотрит на меня с непониманием. Механик по-прежнему клеит покрышки, Татьяна по-прежнему с пронзительными воплями носится вокруг костра, будто первобытная женщина, призывающая к соитию главаря племени, Александр по-прежнему фотографирует эти непристойности. Ничто не изменилось, лишь я. В голове моей скрип "Бетономешалки", и я изгоняю бесов дикими заклинаниями и алкоголем. Мой разум чист, едем дальше.

Казалось, все покатили по своим делам в разном направлении. Но вскоре встретились на развилке, где в 43-м шли ожесточенные бои, и душераздирающими криками полнилась земля. Сейчас же все тут было вполне спокойно, душегубы из ГИБДД с упоением стригли купоны с проезжающей мимо бронетехники, столь ненавязчиво, будто играли в беспроигрышную лотерею. По дороге в этот оазис власти одних людей над другими и никчемности бытия были потеряны некоторые бойцы. Ротный был в ярости и приказал всем замереть и не дышать, так он был взбешен. Обгоревшие женщины стояли на раскаленном асфальте под беспощадным солнцем, убивающем все живое, терпели боль и подавляли свои естественные желания, стиснув зубы. Приказы ротного не обсуждались. Наблюдать за этим из тенька придорожного, колючего кустарника, поедая высушенные плоды чернослива, было странно и дико.

К вечеру въехали в долину горной реки. Езда по камням и многочисленные броды поднимали настроение, хотелось катить без остановок, но после каждого брода в ожидании остальных я силился понять, зачем разуваться и обуваться через каждые две минуты, когда обувь и так не просыхала уже неделю? Тщетно.

Вскоре, то ли навыки следопыта, то ли интуиция вывела нас на место стоянки, разбили лагерь. Весь вечер обсуждали риторический вопрос, ставший камнем преткновения: какая каша на завтрак, а какая на ужин? Ротный пытался критиковать бойцов, Антона это взбесило, и он свалил в палатку. От нелепости ситуации, невежества и хамства я последовал его примеру. Авторитет командира подмыло горной речкой.

7 день

Проснулся в начале шестого от холода. Зуб на зуб попадал с трудом. При ближайшем рассмотрении оказалось, что спал я мимо пенки, на земле. Спасибо товарищам. Быстро ретировался из промерзлой палатки, развел костер и согрелся.

Все наелись и отправились в путь. Бродили по бродам, грунтовым тропам и целый день карабкались на Тхаб. На вершине Молдованской, на альпийских лугах обитали духи гор, и тучи ненасытных насекомых, которые желали растерзать нашу плоть и испить нашу кровь, но не тут то было. Пока я наслаждался видами, меня подразнили едой в попытке сымитировать перекус, спрятали ее и укатили в горку, оставив недоумевать. Благо вода у меня была своя.

Доползли до какой-то вершины, разбили лагерь прямо на дороге, несмотря на риск быть намотанными на колесо боевой машины пехоты легли спать.

8 день

Утром небо плакало по нам дождем, нет, оно просто рыдало. По колено в воде проскочили Тхаб. Тропа была интересной, сырая земля, мокрые камни и скользкие корни в изобилии бросались под колеса. Так что не техничные бойцы то и дело не справлялись со своими динамо-машинами, били по тормозам, падали в грязь или просто шли пешком, лишая себя незабываемого удовольствия.

По недосмотру следопыт завел нас на минное поле, и полдня все ковырялись в глине с ног до головы, пока не вылезли на вертолетную площадку. Оттуда вела высокогорная дорога, полная грязи, камней и разных случайностей. Преодолели грязь. На крутом спуске, разогнавшись, обнаружилось, что колодок у меня не осталось как таковых. Пришлось тормозить пяткой, адреналин переполнял мое существо.

Спустились к Геленджику, там тормознули в частном секторе, выдав себя за спортсменов, обещали не пачкать стены и не бить посуду. После знакомства с Максом у хозяйки случилась истерика, пришлось включить обаяние. Долго втолковывать взволнованной даме, что мы не все мутанты-психопаты и нас не надо выселять посреди ночи, не хотелось. Легче было заплатить ей за аморальный ущерб. На чем и разошлись.

9 день

Запахом сосисок пропитались обои. На завтрак были вафли стоя. Смазали потертые механизмы динамо-машин и покатили на запах цемента и угарного газа. Вскоре достигли штаба, это был конечный пункт нашего назначения. Прошли его парадной колонной и двинулись в поселок виноделов колхозного типа, там затарились самогоном. В местном водоеме, в котором было решено заправиться водой, иной путник не стал бы и мыть ноги. Купался тут лишь самый смельчак, гидры-мутанты и хим. завод тому причина. Но военное положение было уже позади, и мы сделали выбор в пользу колонки.

В мокрой щели разбили лагерь, пили самогон, хвастали воинскими заслугами, купались в море, вздыхали по женскому обществу, но судьба тут тяжела и слепа. Всю ночь вдыхали перегар.

10 день

Утро. Основные уровни пройдены, участникам на выбор были предоставлены бонус или призовой уровень.

Те, кто выбрал бонус - загорали на солнышке в попытке сравнять кусковой загар, купались в море и отдыхали. Участники же призового уровня отправились в долину Сукко. Вместо приза, Татьяна угодила под вездеход, а ребята принесли остатки динамо-машин на себе за полночь.

11 день

Прикатили на вокзал за 5 с половиной часов до поезда, можно было еще провести разведку, осмотреть военные объекты, завербовать парочку местных красавиц, чем и занялись.

Сели в поезд. О чем-то говорили. Ротный предался великому таинству наедине со своими бесценными картами и циркулем. Много пили. Вспоминали чьих-то родственников. Александр рассказывал дамам стихи не для дам и пророчил Татьяне судьбу чемпионки мира по кросс-кантри. Поезд резал рельсы рассекая мглу ярким светом прожектора, провода от которого тянулись к бессчетным динамо-машинам. Мир рабства и неведения погружался во мрак, все спали, даже Макс.